Ду Цзын. Имя, вызывавшее смешки и презрительные усмешки в клане Летящего Дракона. Он был тенью, скользящей по выбеленным солнцем стенам, призраком, мелькающим в тени величественных пагод. Никто не воспринимал его всерьез, видя лишь нескладного юношу с вечно блуждающей улыбкой на губах и бамбуковым веером в руках. Веером, который он крутил с такой небрежной грацией, словно тот был продолжением его собственной руки.
Ду Цзын был клоуном. Шутом, развлекающим суровую публику воинов своими нелепыми выходками и колкостями, отскакивающими от непробиваемой брони их высокомерия, как горох от стены. Он был тенью, пародирующей танец света, насмешкой над самой сутью клана, где сила ценилась превыше всего.
Именно в такой роли застал его этот день. День, который, сам того не ведая, Ду Цзын собирался превратить в легенду.
Солнце стояло в зените, заливая тренировочную площадку золотистым светом. Воздух дрожал от лязга стали и боевых кличей. Молодые адепты, словно хищные птицы, кружили друг против друга, оттачивая мастерство владения мечом и копьем. Их движения были быстрыми и точными, словно удары змеи, а глаза горели жаждой победы.
Ду Цзын остановился у края площадки, наблюдая за тренировкой с притворным интересом. Его губы тронула легкая улыбка, когда он заметил, как один из адептов, пытаясь выполнить сложный прием, потерял равновесие и растянулся на земле под дружный хохот товарищей.
— Смотрите, кто пожаловал! — раздался насмешливый голос. — Сам Ду Цзын, гроза москитов и мастер бесполезных вееров!
К нему, насмешливо ухмыляясь, приближался Ли Вэй, один из лучших учеников клана. Высокий и статный, с надменностью, сквозившей в каждом движении, он был полной противоположностью Ду Цзыну.
— Неужели ты решил почтить нас своим присутствием, Ду Цзын? — продолжал издеваться Ли Вэй, обходя его по кругу. — Или ты ищешь вдохновения для своих шуток?
Ду Цзын невозмутимо пожал плечами, продолжая крутить веер.
— Кто знает, Ли Вэй, — ответил он, растягивая слова. — Возможно, сегодня я найду вдохновение для новой комедии. И, возможно, главным героем этой комедии станешь ты.
Смех Ли Вэя эхом разнесся по площадке.
— Я? — он ткнул себя пальцем в грудь. — Да ты, наверное, шутишь! Я — главный герой твоей жалкой комедии? Да ты даже мухи не обидишь своим веером!
— О, Ли Вэй, — Ду Цзын покачал головой, — ты так плохо меня знаешь. Ты даже не представляешь, на что способен мой веер.
— Да что он может? — Ли Вэй выхватил свой меч, сверкнувший на солнце, как вспышка молнии. — Рассказать пару анекдотов? Или, может быть, станцевать?
— Мой веер, — медленно проговорил Ду Цзын, глядя Ли Вэю прямо в глаза, — может показать тебе пустоту.
Ли Вэй расхохотался, но смех его прозвучал уже не так уверенно. В глазах Ду Цзына, обычно сиявших весельем, он вдруг увидел что-то, от чего по спине пробежал холодок. Что-то древнее и могущественное, как сама бездна.
— Пустоту? — переспросил Ли Вэй, хмурясь. — Что за глупости ты несешь?
— Ты хочешь увидеть? — губы Ду Цзына тронула едва заметная улыбка. — Что ж, твое желание — закон.
Он сделал шаг вперед, и атмосфера на площадке мгновенно изменилась. Смех стих, адепты, словно по команде, прекратили тренировку и с удивлением смотрели на Ду Цзына. Впервые за все время, что они его знали, он излучал не легкомыслие и веселье, а спокойную, холодную силу.
— Ты бросаешь мне вызов, Ду Цзын? — Ли Вэй сжал рукоять меча, чувствуя, как по телу разливается адреналин. — Ты понимаешь, на что идешь?
— Я всегда понимаю, на что иду, Ли Вэй, — ответил Ду Цзын, не сводя с него глаз. — В отличие от тебя.
Он взмахнул веером, и в воздухе что-то щелкнуло, словно лопнула туго натянутая струна. Ли Вэй почувствовал, как по его коже пробежали мурашки, а в груди похолодело.
— Ты пожалеешь об этом, Ду Цзын, — прошипел он, обнажая меч. — Ты пожалеешь, что связался со мной!
— Возможно, — спокойно ответил Ду Цзын. — Но сначала ты покажешь мне, на что способен.
И битва началась.
