Подняв лицо, почувствовала, как холодные капли дождя ударяют по щекам, губам, подбородку.
Дыхание вырывалось белым паром, небо было сплошь затянуто тёмно-серыми тучами.
Ноги словно налились свинцом.
Невыносимо тяжёлые.
В правой руке — верёвка, к которой привязан гроб на колёсиках.
В левой — рука матери, которую я тяну за собой.
Оборачиваюсь и зову её.
Сколько раз я уже это делала? Мать не отвечает. Даже не смотрит на меня.
Её взгляд устремлён куда-то вдаль. Иногда она опускает глаза на гроб.
Но мы должны идти.
Двигаться вперёд.
Осталось совсем немного.
Мы пришли сюда, веря, что там, впереди, нас ждёт надежда.
Тринадцатый район.
Район блуждающих душ.
И всё же, бесчисленные высокие здания, выстроившиеся на нашем пути, словно преграда, казались чем-то ужасным — размытые дождём, чёрные, как ночь.
Стоило нам остановиться, как меня охватывали дурные предчувствия. Я крепче сжимала руку матери, но она не отвечала на моё пожатие.
Но всё будет хорошо. Обязательно.
Для этого я должна быть сильной. Только я.
— Пойдём, мама, — сказала я, пытаясь улыбнуться.
Может быть, это и бесполезно, но мне показалось, что мать тоже улыбнулась в ответ — еле заметно, почти неуловимо.
