Глава третья. Усилия и изобретательность

1 мая 1927 года Единого летоисчисления. Королевство Ильдоа. Кабинет генерала Гасмана.
Как только Лерген вошел в кабинет генерала Гасмана, хозяин комнаты, с жизнерадостным — или, скорее, притворяющимся жизнерадостным — лицом, поднялся, чтобы поприветствовать «всего лишь» полковника.
— Полковник Лерген. Добро пожаловать в Ильдоа. Долгий путь из далекой страны, вы, должно быть, очень устали. Расслабьтесь, пожалуйста, не стесняйтесь.
Теплое и, казалось бы, исполненное искреннего участия отношение. Если бы не знать подоплеки, можно было бы прослезиться от такого «маскарада». Ведь не поддаться обаянию генерала — задача не из легких.
Однако выражение лица полковника Лергена тоже было «маской». Благодарность, которую он выражал с притворным волнением, была своего рода данью этикету.
— Благодарю за радушие, оказанное союзной державой.
— Не стоит благодарности, мы же старые соседи. В трудную минуту нужно помогать друг другу.
«Как вам?» — с этими словами генерал любезно предложил Лергену превосходную сигару южного производства. В Рейхе, даже в столице, такой табак был дефицитом.
Демонстративно предложенная сигара не могла не вызвать подозрений. Лерген принял ее с улыбкой и словами благодарности, но в душе его царили смешанные чувства.
— …В трудную минуту, да, вы совершенно правы.
— Ха-ха-ха, не нужно так напрягаться. И не стоит слишком зацикливаться на разнице в званиях. В конце концов, наши страны — союзники. Давайте будем откровенны и прямолинейны.
— Раз уж вы позволили, генерал, то позвольте мне перейти сразу к делу. Вы упомянули о посредничестве в мирных переговорах…
— Именно так.
Кивнув, Гасман затянулся сигарой, и они продолжили неспешный разговор.
— Скажу прямо. Мы знаем, что имперская армия столкнулась с трудностями на востоке. И мы хотели бы оказать вам посильную помощь.
— …Мы очень благодарны за щедрую поддержку снабжения экспедиционного корпуса на Южном континенте.
— Ах да, было и такое.
— У меня есть жалобы оттуда на задержки с поставками.
— Не все всегда идет гладко. Поймите, пожалуйста. Даже при всем нашем желании выполнить союзнический долг, у Ильдоа есть свои проблемы.
— Я понимаю.
— Вы примете это во внимание?
— Да, — полковник Лерген кивнул генералу Гасману. Взгляд генерала был трудночитаем. Его глаза с подозрением смотрели на Лергена, словно подталкивая его продолжить. Впрочем, это было взаимно. Лерген сам отчаянно хотел знать, где на самом деле находятся сердца генерала Гасмана и королевства Ильдоа.
— Если говорить откровенно, то мы рассматриваем возможность вывода экспедиционного корпуса с Южного континента. Если это потребуется для переговоров, разумеется.
— Хм, это весомый аргумент.
Генерал Гасман одобрительно кивнул, но, не переставая улыбаться, нанес укол.
— Однако, полковник Лерген, вы, похоже, допустили одну ошибку.
— Ошибку?
— Не понимаю, о чем вы, — ответил Лерген, делая вид, что не понимает, о чем речь. Генерал Гасман, продолжая улыбаться, обрушил на него град упреков.
— Вы неверно расставили приоритеты для Империи. Разве не восстановление мира с Федерацией, с которой сейчас идут масштабные боевые действия, является первоочередной задачей?! Мне кажется, это самая неотложная проблема.
— Вы предлагаете нам начать переговоры с теми, кто, предлагая переговоры одной рукой, наносит удары другой? Простите, но методы королевства Ильдоа слишком сложны для моего понимания.
— Ну, конечно, действия Федерации действительно можно назвать грубыми.
— Однако, — продолжил он усталым голосом, — вы, вероятно, знаете, что у всего есть свои причины?
Даже если Империя знала об этих причинах, она не могла их принять. Поэтому полковник Лерген, будучи посланником, должен был играть свою роль до конца.
— Ваше превосходительство, простите за мой дерзкий вопрос, но что такое «причины»?
Генерал Гасман тихо вздохнул, покачал головой и заговорил.
— Ваше предварительное предложение о переговорах… Даже как черновик, оно, честно говоря, слишком амбициозно. Если говорить объективно, как посредник, то ваши намерения вызывают сомнения.
— Послушайте, — продолжил генерал Гасман устало. — Федерация требует прекращения огня без репараций, без территориальных уступок и без каких-либо условий.
— Довольно наглые требования, — полковник Лерген фыркнул, выражая презрение. Для него, как переговорщика, было «обязанностью» показать, что «такие нелепые условия» неприемлемы.
Поэтому полковник осмеливался вести себя подобным образом с генералом. В обычной ситуации это было бы непростительно, но сейчас это было допустимо, поскольку обе стороны молчаливо признавали, что «так и должно быть». …Поистине удивительная ситуация.
— В ответ Империя требует репараций, территориальных уступок и, кроме того, переговоров о прекращении огня только после «завершения референдума на оккупированных территориях».
— Для Империи, как для пострадавшей стороны, это довольно скромные требования, не находите?
— Я могу понять позицию вашей страны, понесшей огромный ущерб. Тем не менее, это больше похоже на наглые требования, чем на компенсацию.
Как бы то ни было, необходимость обеспечения безопасности была веской причиной. Из столицы пришел строгий приказ: любой ценой обеспечить безопасное пространство. Даже если территориальные приобретения будут минимальными, обеспечение безопасной зоны было заветной мечтой Генерального штаба.
Поскольку на карту была поставлена безопасность родины, полковник Лерген не мог не отстаивать свою позицию.
— Прошу прощения, Ваше превосходительство, но я не считаю наши требования наглыми.
— Да? Вы это серьезно, полковник?
— Пожалуйста, учтите мое положение. Я обязан говорить: «Мы требуем». Это не мое личное мнение, а строгий приказ из столицы.
Генерал Гасман вздохнул и нахмурился, что свидетельствовало о сложностях в переговорах.
— Это не официальные переговоры, а консультации на рабочем уровне. Мы хотим найти компромисс, но… такое упрямство Империи, возможно, и является причиной нападения Федерации.
— Какое лицемерие! Призывать к переговорам и одновременно нападать — это удел диких племен из древности.
— Хорошо. Я понял позицию Империи. Как союзник, я… ну, постараюсь сделать все возможное.
— Мы очень благодарны за вашу заботу. Надеемся на ваше содействие.
И «предоставьте это мне» генерала Гасмана, и «прошу вас» полковника Лергена — все это была словесная игра, в которой обе стороны понимали друг друга и пытались найти компромисс.
Полковник Лерген, представлявший атакованную Империю, не мог не признать, что его позиция была слабой, поскольку он чувствовал себя загнанным в угол.
Вежливо выйдя из кабинета генерала Гасмана, Лерген по пути в посольство Ильдоа поднял глаза к небу и пожелал своим войскам удачи.
«Пожалуйста, победите».
Как бы ему было легче, если бы он мог лично командовать боевой группой Лергена на востоке! Тяжело, когда можешь только надеяться.
— …Хм, быть командиром боевой группы только на бумаге — это жалкое зрелище.
Поэтому ему оставалось только верить. Верить в солдат на передовой и в товарищей, которых он оставил.
1 мая 1927 года Единого летоисчисления. Столица Берн.
В зале оперативных совещаний, наполненном сизым дымом от сигар и папирос, где пепельницы уже превратились в крепости из окурков, генерал-лейтенант Рудендорф, сидящий во главе стола, тихо попросил доклад.
— Общая ситуация на востоке.
Его голос, хоть и негромкий, был хорошо слышен. Отвечали ему то ли механические устройства, то ли сложные военные машины, то ли офицеры штаба.
— Мы отразили полномасштабное наступление! Фронт с трудом, но удерживается!
Вставшие с докладом оперативники выглядели немного лучше, чем раньше. Отсутствие крайней усталости и тревоги красноречивее всего говорило о ситуации в зоне их ответственности.
— Организованный отход прошел успешно! Войска восстанавливают боеспособность!
— Хорошо поработали, — кивнул генерал-лейтенант Рудендорф и бросил взгляд на своего друга, сидящего рядом. Тот выглядел обеспокоенным. Генерал-лейтенант Зетур устало спросил:
— Какова ситуация с запасами материальных средств и мобилизацией?
— Не очень хорошая. Особенно с учетом уничтожения передовых складов. На восстановление системы снабжения потребуется время.
В результате масштабного отступления войск передовые склады, созданные с расчетом на наступление, понесли катастрофические потери. Большая часть запасов, которые с таким трудом накапливались с зимы до весны, была уничтожена. Можно ли считать удачей, что большую часть складов удалось уничтожить, чтобы они не достались врагу?
…Если это приходится считать удачей, то ситуация и правда аховая.
— Коэффициент боеготовности авиафлота стабилен. Мы выдержали попытки противника уничтожить нашу авиацию. Воздушное превосходство над всем восточным фронтом с трудом, но удерживается.
— Хорошо, — кивнул генерал-лейтенант Зетур и задал несколько вопросов. — Учитывая возможность прибытия подкреплений вражеской авиации, необходимо сосредоточить усилия на поддержании превосходства в воздухе. Поставки авиационной техники и пополнение личного состава идут по плану?
— Так точно, Ваше превосходительство. По этому поводу есть доклад. Два разведывательных авиационных подразделения, отправленные в срочном порядке, приступили к выполнению задач. В настоящее время мы можем проводить стратегическую разведку по всему восточному фронту.
— Успели в последний момент.
Оперативники, особенно генерал-лейтенант Рудендорф, главный среди них, облегченно вздохнули. Лицо Рудендорфа расплылось в улыбке.
— Разведывательная сеть, которую мы так тщательно создавали, была парализована с такой легкостью, что мы не могли с уверенностью определить намерения противника. Спасибо, Зетур.
— Если ты так говоришь, значит, мои усилия были не напрасны.
— Итак? До анализа данных разведки… как ты оцениваешь наступление противника?
— Ситуация крайне неприятная, но, к счастью, не смертельная.
В конце концов, удар был нанесен в самый неподходящий момент.
Этого нельзя было отрицать.
— …И на востоке, и на юге ситуация довольно сложная.
— Ах да, — генерал-лейтенант Зетур словно вспомнил что-то важное и спросил своего старого друга: — Как обстоят дела с дипломатическими переговорами? Что там с делегацией?
— Судя по докладам с мест, пока идут лишь предварительные переговоры. Его доклад говорит о том, что обе стороны только изложили свои позиции и еще не начали искать компромисс.
«Он», то есть полковник Лерген, докладывал именно об этом. И хотя в ближайшее время решения ждать не приходилось, тот факт, что имперская армия была вынуждена перейти к обороне во время переговоров, был крайне нежелателен.
— Как ты думаешь, почему Федерация активизировала военные действия в этой ситуации?
— …Это своего рода приманка и инструмент для переговоров. Они хотят, чтобы мы осознали свою слабость.
— Черт возьми, — пробормотал генерал-лейтенант Зетур с горечью. Если имперская армия сосредоточит все силы на востоке, Ильдоа может начать действовать на южной границе.
Если взглянуть на ситуацию в целом, это была типичная диверсия.
— Ты хочешь сказать, что если мы углубимся на востоке, Ильдоа может вцепиться нам в горло?
— Никто не может отрицать это со стопроцентной уверенностью. Нам остается только бояться этого кошмара. Ты можешь с уверенностью сказать, что это не так, генерал-лейтенант Рудендорф?
— …Но, возможно, именно этого и добивается противник?
Рудендорф с сомнением и тревогой повторил вопрос, который они уже много раз обсуждали. Это может быть диверсия. Или это может быть основное наступление, замаскированное под диверсию. Или, возможно, и то, и другое.
Федерация была мастером подобных переговоров и запугивания. Возможно, это была уловка, чтобы получить преимущество в секретных дипломатических контактах. Или, возможно, под видом дипломатических контактов они готовят масштабное наступление.
Проблема заключалась в том, что обе гипотезы имели определенную степень обоснованности и вероятности.
— Признаю, мы столкнулись с военной дилеммой, — сказал генерал-лейтенант Зетур хриплым голосом, затягиваясь сигарой. — Если мы ответим ударом, то попадем в ловушку. Но если мы отступим, то потеряем свои позиции.
Дальнейшие слова были еще более серьезными.
— Мы не можем игнорировать тот факт, что у нас недостаточно информации о намерениях и силах противника. Мы много раз думали, что уничтожили полевую армию Федерации… Но реальность оказалась шокирующей. Размеры их резервов просто ошеломляют.
Каждый офицер штаба знал, как неприятно ошибаться в оценке ситуации. Незнание точной численности войск противника было равносильно кошмару.
— Наш анализ ситуации, в котором мы пришли к выводу, что Федерация не способна на масштабные боевые действия, оказался серьезной ошибкой.
— Конечно, — генерал-лейтенант Зетур добавил для уточнения, — противник тоже идет на риск. Невозможно мобилизовать такие силы без учета всех факторов и последствий. Но, по крайней мере, из-за своих размеров они могут позволить себе большие потери, чем мы. Это чертовски завидно.
— Ты говоришь об этом так, будто тебя это не касается?
— Нет, вовсе нет. Наоборот, я остро ощущаю это каждый день.
— И это говорит человек, который может извернуться из любой ситуации?
В ответ на слова генерал-лейтенанта Рудендорфа генерал-лейтенант Зетур пожал плечами и пробормотал:
— Напомню, что военная служба — это не алхимия. Даже приложив все усилия, невозможно удовлетворить бесконечные потребности ограниченными ресурсами.
Генерал-лейтенант Рудендорф фыркнул, затянулся сигарой и процедил:
— …Ты хочешь сказать, что логистические ограничения сковывают армию?
— К сожалению, это так.
— И что ты предлагаешь? Отступать?
Зетур не мог изменить своего ответа, даже под пристальным взглядом друга.
— Не могу этого отрицать. В настоящее время единственным решением на востоке является затяжная оборона с целью замедления противника и перегруппировка войск. Незначительное, но разумное сокращение линии фронта позволит снизить логистическую нагрузку.
— И что дальше?
— Выиграв время, мы сможем, по крайней мере, справиться с неотложными проблемами. Стабилизировав фронт, мы сможем выиграть время для принятия дальнейших мер.
Другого пути не было. Это были банальные слова, но для Зетура они отражали реальное положение дел.
— Ты совсем заржавел.
— Что?
Он замер, услышав слова друга.
Заржавел?
…А у тебя есть идеи получше?
— Войну нужно решать силой воли, а не колебаниями. Тонкие стратегии — это всего лишь кабинетные теории. Нужно действовать решительно и быстро, даже если это будет опрометчиво, и навязывать свою волю врагу!
— Ты опять хочешь разбить окно? Прекрати, это не лучшая идея, учитывая нагрузку на военное производство.
— Опять ты за свое, — вздохнул генерал-лейтенант Рудендорф и бросил на друга суровый взгляд. — Ты что, жалеешь ресурсы во время войны, Зетур?
— Пожалуйста, уточни: я знаю, что наши ресурсы ограничены. Ты только требуешь, а мне приходится изыскивать средства. Мобилизация ресурсов имеет свои пределы. У нас нет волшебной палочки!
— Если выбирать между банкротством и поражением, то банкротство все же предпочтительнее.
Генерал-лейтенант Рудендорф фыркнул. Его фатализм был оправдан с точки зрения оперативника. В конце концов, он был готов пойти на банкротство, если это будет необходимо.
— Не знаю, не знаю, — генерал-лейтенант Зетур покачал головой. — Государственные финансы уже находятся на грани краха, или, скорее, давно рухнули. Что будет, когда война закончится, даже представить страшно.
— Да, конечно! Но это уже другая история! Даже если нам и придется об этом беспокоиться, то не сейчас. Если мы сможем закончить войну, тогда и будем думать об этом.
— Что?
— Ты хочешь сказать, что мы должны вести войну, думая о финансах?
— Глупости, — рассмеялся генерал-лейтенант Рудендорф. — Это не наша работа, Зетур. Наша задача — победить. Мы не можем тратить бюджет на оправдания поражения.
Это было верное и хладнокровное суждение.
Как военный, Зетур не мог с этим не согласиться. Но и согласиться полностью он тоже не мог.
— Именно поэтому я собираюсь рискнуть еще раз.
— Рискнуть?
— Сейчас, когда враг действует, у нас есть уникальный шанс.
— …Ты имеешь в виду план масштабного вторжения на территорию Федерации?
— Да, — кивнул его старый друг, и Зетур все понял. Это было типичное для Рудендорфа решение — решать проблемы кулаками.
Если все получится, то хорошо. Но что, если нет?
— Подожди, ты в своем уме?
— Враг вылез из своей норы. Да, наш фронт выглядит не лучшим образом… Но если мы сможем перегруппироваться, у нас будет шанс окружить и уничтожить их.
Генерал-лейтенант Рудендорф, оскалившись в хищной улыбке, был воплощением боевого духа, образцом оперативника.
— Если все получится, мы сможем продвинуть фронт. Это будет своего рода преследование. А если нам повезет еще больше…
— Глупости, — Зетур выразил свое несогласие взглядом.
Даже во время боев на линии Рейна, чтобы окружить и уничтожить основные силы республиканской армии, потребовалась тщательная подготовка. Времена, когда можно было действовать напролом, имея полное превосходство в логистике и информации, прошли.
— Это не Рейн!
— Мы должны это сделать.
— Это слишком рискованно. Ты хочешь поставить на кон все, что у нас есть? Это все равно что складывать все яйца в одну корзину.
— У бедняков нет другого выбора.
Это было точное описание. Имперская армия действительно была в отчаянном положении. Тем не менее, Зетур не мог не возразить.
— Чтобы избежать медленного истощения, ты рискуешь попасть в еще более тяжелое положение.
— Избегать риска — это здравый смысл. Но, друг мой, бездействие перед лицом ухудшающейся ситуации нельзя назвать анализом рисков. Мы должны действовать. И действовать максимально решительно.
— Что бы ты ни говорил, такой план невыполним.
— Почему?
— Потому что логистика не выдержит! — выпалил Зетур.
— Сделай так, чтобы выдержала.
— Обратись к алхимику или волшебнику!
— Это не моя работа, — Зетур поморщился. Человек, который изо всех сил пытался поддерживать восточный фронт, используя скудные ресурсы, хотел сказать только одно.
Честно говоря, ресурсы Империи были на исходе. Потери на востоке давно превысили допустимый уровень, а нехватка личного состава в имперской армии достигла критической отметки.
Мобилизованная молодежь, резервисты, старики, женщины и даже военнопленные использовались в качестве рабочей силы, но даже этого было недостаточно, чтобы компенсировать все потери.
— …Я не думаю, что мы должны действовать. Это равносильно тому, что мы потратим все наши ограниченные ресурсы.
— Наоборот, Зетур. Мы должны действовать, пока у нас есть силы. В конце концов, Федерация начала активные боевые действия!
— Но почему это произошло?!
— Враг находится вдали от своих баз. Другими словами, мы выманили его из норы… Это ты посеял эти семена, Зетур. И теперь ты должен их пожать. Сейчас самое время для жатвы!
— Подожди, что я посеял?
— Ты посеял мечту о национальном самоопределении на востоке, — ответил Рудендорф с раздражением на лице. — Сейчас, когда на оккупированных территориях расцветает антифедералистское движение, мы должны уничтожить основные силы Федерации!
Зетур опешил, а Рудендорф продолжал:
— Федерация не выдержит! Как рухнула империя Лузи, так и коммунистическая партия Федерации разбежится, как крысы!
— Докажи это. Разве это не просто выдавать желаемое за действительность?
— История — мой свидетель.
— Не стоит прислушиваться к ней. Насколько я знаю, она — худшая лгунья в самые ответственные моменты.
— Хорошее замечание, — рассмеялся Рудендорф и пожал плечами. — Но если судьба капризна, то ее можно взять железной рукой.
— Это похоже на тебя.
— Мы оба такие… В любом случае, нужно привести фронт в порядок. Если будет возможность, мы перейдем в контрнаступление. Нужно все подготовить.
1 мая 1927 года Единого летоисчисления. Восточный фронт. Командный пункт боевой группы «Саламандра».
Даже весной на восточном фронте было холодно для человека, приехавшего из южной страны. Несмотря на свой щегольской вид, полковник был одет довольно тепло. С другой стороны, может быть, это стоит расценивать как похвалу — он настолько хорошо изучил информацию о театре военных действий, что позаботился о теплой одежде?
В любом случае, Таня, как существо социальное, не забывала о социальных нормах. Приветливая улыбка, вежливые манеры и четкое военное приветствие.
Приближающийся полковник, ответивший на приветствие, похоже, придерживался той же позиции. На его лице застыла лукавая улыбка.
— Рад познакомиться. Даже не знаю, как к вам обращаться: фройляйн или подполковник?
— Я повидала всякое, полковник. Мои руки и ноги по локоть в крови врагов. Можете называть меня как вам угодно: фройляйн, подполковник, или просто Таня.
— Остроумно.
— Итак, — мужчина внезапно стал серьезным, — позвольте представиться. Вирджинио Каландро, полковник. Я направлен сюда из Ильдоа в качестве военного наблюдателя от союзной державы.
— Таня фон Дегуршафф, подполковник. Формально я заместитель командира боевой группы «Лерген», подчиняющейся непосредственно Генеральному штабу, а фактически — командир боевой группы «Саламандра».
Первым шагом к классификации человека являются его послужной список и должность. Тане понравился полковник Каландро уже на этом первом этапе знакомства.
Если говорить прямо, он был отличным «торговцем». Человек, который решился приехать в такое место, не мог быть некомпетентным.
— Полковник Лерген рассказывал мне о вашем прозвище «Серебряная». Я слышал, что вы — обладательница «Серебряного крыла» за боевые заслуги, настоящий герой войны, поэтому ваш внешний вид немного озадачил меня.
— Мне повезло с маленьким ростом. Площадь поражения меньше.
— Это проблема. На поле боя придется ходить согнувшись.
— Простите, а у вас есть боевой опыт?
— Я проходил обучение в горнострелковом полку, но в подобных масштабных операциях участвую впервые, подполковник. Это, наверное, совсем не то, что мелкие секретные операции.
Полковник был достаточно гибок, чтобы шутить, и достаточно полезен, чтобы его можно было отправить на передовую в самый неподходящий момент. Таня почувствовала, что ее ноша немного облегчилась.
Лучше иметь дело с компетентным офицером, чем с бездарем. Конечно, каждое ее действие теперь будет иметь особый смысл, и расслабляться будет нельзя.
— Не стоит скромничать. Вы специалист по сложным ситуациям. Позволю себе заметить, что ваш выбор был оптимальным.
— Благодаря этому меня отправили на край света, на восток.
— Ах, — Таня не смогла сдержать горькой улыбки. Она, как человек, отправленный на передовую из-за своих способностей, всем сердцем понимала эту жалобу.
— Добро пожаловать на передовую. Позвольте мне поприветствовать вас от имени союзной державы.
— Благодарю. Моя основная задача — наблюдение за реальной ситуацией. Буду рад, если вы покажете мне все как есть.
— Поняла. Боюсь, что как хозяйка я не на высоте, но постараюсь сделать все, что в моих силах.
— Буду признателен.
2 мая 1927 года Единого летоисчисления. Восточный фронт. Полевой лагерь имперской армии.
— Подполковник Дегуршафф, обнаружен противник!
Таня подскочила от счастливой дремы, услышав слова лейтенанта Серебряковой. Как павловская собака.
Звука «врага» было достаточно, чтобы прогнать легкий сон.
— Поняла! — крикнула она лейтенанту Серебряковой, подавляя вздох.
Расставшись с любимой постелью и сном, Таня решительно ворвалась в командный пункт и, еще не успев просмотреть сводку донесений, вздохнула.
— Контакт с противником. Все-таки раньше, чем предполагал Генеральный штаб.
Сдержать раздражение было трудно.
Враг наступал слишком быстро. Это было не просто быстрее, чем ожидалось, это было совершенно неожиданно. Таня не хотела думать, что Генеральный штаб настолько оторвался от реальности, что строил свои планы на основе оптимистичных прогнозов.
Значит, либо враг был более компетентен, чем предполагал Генеральный штаб, либо у него было численное превосходство.
В любом случае, для Тани это было нежелательное развитие событий. В спорте это может быть приемлемо, но не на войне. Гораздо выгоднее и практичнее уничтожать слабого противника, чем сражаться с сильным.
— …Остается только сетовать на слабость своей позиции, которая не позволяет выбирать.
Таня переключила приоритеты в своем мозгу. Размышления и предположения были роскошью. Сначала нужно было устранить непосредственную угрозу, иначе будущее, в котором можно будет свободно мыслить, окажется под угрозой.
— Майор Вайс, доложите подробности.
— Капитан Аренс столкнулся с группой вражеских танков. С нашей стороны потерь нет. Уничтожено пять вражеских танков. Однако, когда к танкам подошла пехотная поддержка, капитан принял решение отступить.
— Доклад запоздал. Необычно для капитана Аренса. Проблемы со связью?
— Похоже, был небольшой дождь.
Дождь не лучшим образом сказывается на радиосвязи. Но Таня не хотела думать, что это единственная причина… Может быть, им просто не повезло?
Еще хуже было то, что нельзя было исключать и возможность неисправности оборудования. Точность работы сложных механизмов, которые интенсивно использовались на востоке, оставляла желать лучшего. Неудивительно, что оборудование, предназначенное для использования в метрополии, не справлялось с нагрузками на восточном фронте.
— Черт возьми, — выругалась Таня.
— Полковник Каландро прибыл!
Таня переключила свое внимание на крик дежурного офицера.
Она мгновенно вскочила и отдала безупречный воинский салют, как по учебнику.
— Смирно!
— Вольно, подполковник.
Ситуация, когда старший по званию офицер входит в ее командный пункт во время боя, была не из приятных. «Вот почему я говорила полковнику Лергену…», — подумала Таня, но это было бесполезно.
— Простите, я не хотел вам мешать.
— Я действую в соответствии с приказами Генерального штаба.
Каландро понял намек. Он слегка поклонился, извиняясь.
— Можете рассказать мне о ситуации?
— Я сама только что прибыла. Пусть майор Вайс, который был дежурным офицером, доложит вам.
— Доложите, — сказала Таня, обращаясь к майору Вайсу. Тот кивнул с понимающим видом и начал говорить.
— Передовой танковый отряд вступил в контакт с противником. Вражеская пехота поддерживает танки, и наши танки начали отступление. Мы отправляем туда пехотное подразделение лейтенанта Тоспана.
— Где произошел контакт?
— Где-то в этом районе. Если быть точнее, то вот здесь.
— Вот здесь, — ответил майор Вайс на вопрос полковника Каландро, указывая на точку на карте.
Таня, взобравшись на стул рядом с ним, чтобы лучше рассмотреть карту, чуть не присвистнула.
Она бросила взгляд на полковника Каландро, и тот, похоже, тоже оценил ситуацию.
— …Довольно близко к населенному пункту, подполковник.
— Да, это проблема.
К сожалению, карта была не военной, а скорее гражданской, но все же позволяла получить общее представление о местности.
Это был населенный пункт. Или, если быть точным, город или деревня… В любом случае, здесь было много укрытий, что отличало его от открытой местности.
— Позвольте полюбопытствовать, как в таком случае действуют имперские войска по стандартной процедуре?
— Хороший вопрос, — ответила Таня с горькой улыбкой. Армия, как известно, любит инструкции. Стандартные действия в населенных пунктах были сложной задачей как с военной, так и с юридической точки зрения, поэтому желание полковника Каландро, как военного наблюдателя, изучить опыт имперской армии было вполне оправданным.
К сожалению, Тане пришлось сообщить ему, что такого удобного инструмента не существует.
— Как вы знаете, населенные пункты — это головная боль. К сожалению… в метрополии, конечно, разрабатываются стандартные процедуры… но на данный момент они еще не утверждены.
— Правда?
— Да, — кивнула Таня.
— Как было бы хорошо, если бы они были, — искренне вздохнула она. Если бы существовали инструкции, то можно было бы просто следовать им и избежать ответственности.
— Любой офицер так думает. Это позволило бы переложить ответственность на вышестоящее руководство.
Таня не могла не улыбнуться, услышав такие прямые слова.
— Возможно, это немного преувеличено, но в целом вы правы. На самом деле, если на пути встречается населенный пункт, продвижение сильно замедляется.
К сожалению, изучение городского боя в имперской армии не велось всерьез из-за ограничений, накладываемых законами и обычаями сухопутной войны. Было бы неплохо, если бы они учли это при планировании вторжения, учитывая, что Федерация не присоединилась к международным договорам… Но это была одна из слабых сторон имперской армии, которая слишком сильно специализировалась на внутренней стратегии.
— Даже опытные ветераны не знают, как действовать в таких случаях…
— Простите, полковник, но все наоборот.
— Наоборот?
В отличие от озадаченного полковника Каландро, подчиненные Тани согласно закивали. Ее подчиненные хорошо понимали, о чем она говорит.
С точки зрения цивилизованного человека это было трудно понять, но населенные пункты были одним из самых неподходящих мест для ведения боевых действий. Таня их просто ненавидела — слишком много препятствий.
— Любой, кто хоть раз обжегся на городских боях, согласится со мной.
Таня огляделась и заметила среди присутствующих человека с боевыми ранениями. Тот факт, что даже офицеры 203-го авиамагического батальона, состоящего из ветеранов, не любили городские бои, был хорошей иллюстрацией.
— Не так ли, майор Вайс?
— От такого разговора у меня начинают болеть старые раны. Прошу прощения, — с горькой улыбкой ответил майор Вайс, получивший ранение в войне с Республикой.
Даже такой опытный ветеран, как он… В населенном пункте практически невозможно постоянно контролировать все направления.
Даже при полёте в небе нужно было следить за всеми 360 градусами, но единственными препятствиями были облака. Честно говоря, обнаружить противника в населённом пункте было гораздо сложнее. Городские кварталы были настоящими бетонными джунглями. Если бы можно было просто обойти их стороной, как было бы здорово!
Полковник Каландро, видя, как Таня и её подчинённые вздыхают, понял ситуацию и усмехнулся.
— Ха-ха, эмпирическое знание, как я понимаю.
— Что-то вроде того.
— Я обязательно расспрошу вас об этом позже. Сейчас я постараюсь не мешать вам командовать.
— Благодарю, — вежливо поблагодарила Таня за понимание и нарочито бодрым тоном сказала: — Итак, майор Вайс?
— Так точно! Мы выдвигаемся?
— Именно, — довольно кивнула Таня.
Она была рада, что ей не пришлось объяснять всё подробно. Но, как ни парадоксально, объяснения были её обязанностью. Как командир, она должна была чётко доносить свои намерения до подчинённых.
Работа профессионалов, которые не полагаются на случай, основывалась на кратком и точном обмене информацией и постоянной проверке.
— Учитывая проблемы со связью, мы переносим командный пункт вперёд. Затем мы встретимся с капитаном Аренсом и оценим ситуацию.
— Есть!
Подчинённые мгновенно отреагировали на приказ. Как же приятно было иметь дело с людьми, на которых можно положиться. Нужно ли проверять такие вещи?
«Нет, это было бы невежливо», — подумала Таня и обратилась к военному наблюдателю:
— Как вы слышали, полковник, мы выдвигаемся. Что будете делать вы?
— Вы хотите сказать, что мне лучше остаться здесь, потому что это опасно?
— Я этого не говорила, но риск нельзя игнорировать. Конечно, я не хочу, чтобы наш командный пункт атаковали… Но вблизи линии фронта возможны случайные столкновения.
Шальные пули или снайперский огонь.
Вблизи линии фронта понятия «небоевая зона» или «тыл» не имели никакого значения с точки зрения безопасности. Утверждать, что всё будет в порядке, было бы обманом. А Таня не была обманщицей. Она была честным и цивилизованным человеком с современными этическими нормами.
— Я понимаю риск.
— Но, — Таня настаивала, — нужно учитывать не только правила безопасности, но и общественное мнение. И, конечно же, самое главное — это закон.
Но нельзя было игнорировать и такие аспекты, как тщательная подготовка и этическая безупречность.
Как для самозащиты внутри организации, так и для формирования общественного мнения, предотвращение проблем на ранней стадии было крайне важно.
— Нет никакой гарантии, что солдаты Федерации сразу поймут, что вы военный наблюдатель из Ильдоа, и не откроют огонь.
— …Я понимаю вашу заботу, но я не хочу сидеть взаперти, как ребёнок. Я был бы рад увидеть всё своими глазами.
— Хорошо, — Таня неохотно согласилась. — Как вы сказали, нам нечего скрывать от союзников. Если вы настаиваете, пожалуйста, делайте, как считаете нужным.
— Я знаю, что прошу вас о многом. Простите, подполковник.
Таня хотела попросить его быть осторожнее. Приказ полковника Лергена, а значит, и Генерального штаба, был настолько важен, что от беспокойства у неё чуть не перехватило дыхание.
Однако, вопреки своим чувствам, Таня произнесла вежливые слова:
— Нет, что вы, это вовсе не трудно.
Таня фон Дегуршафф, как существо социальное и политически грамотное, могла изобразить самую приветливую улыбку и даже сделать комплимент.
— Это почётная миссия, порученная мне Генеральным штабом. Мне было приказано выполнить все ваши пожелания, так что, пожалуйста, не стесняйтесь. Обращайтесь ко мне с любыми просьбами.
— В таком случае, я воспользуюсь вашим предложением.
— …Я обязана предупредить вас о риске, — сказала Таня. — Это мой долг.
— Я уважаю ваш долг, подполковник. Но я хочу поехать с вами по собственной воле.
Полковник заявил о своей «собственной воле» перед всеми сотрудниками штаба. Он проигнорировал её предупреждения и настоял на своём. Теперь Таня должна была обеспечить ему охрану, и тогда её долг был бы выполнен.
Если бы полковник погиб, она смогла бы оправдаться перед Генеральным штабом. Конечно, Таня не желала ему смерти, но нужно было быть готовой ко всему.
— В таком случае, — сказала Таня, сохраняя внешне вежливый тон, — лейтенант Серебрякова, проводите полковника Каландро.
— Есть!
Лейтенант Серебрякова, возможно, не была лучшим собеседником, но как телохранитель она была надёжна. Таня была уверена, что в случае опасности она защитит полковника.
Идеально было бы ещё и временно удалить её из штаба под предлогом сопровождения.
— Подполковник, можно вас на минутку?
— Да, что такое?
— Если вас не затруднит, я хотел бы понаблюдать за вашим совещанием после того, как мы переместимся.
Таня на мгновение задумалась. Честно говоря, она хотела бы отказаться. Кто захочет проводить совещание по продажам перед топ-менеджером из другой компании?
Но Таня не могла отказать военному наблюдателю. Старая пословица «служба — не мёд» была актуальна и в этом случае.
— …Если вы настаиваете, то, конечно.
— Но, — Таня всё же решила оговориться, — прошу вас быть максимально внимательным и не мешать нам выполнять наши обязанности.
— Что именно вы имеете в виду? Я, конечно, готов сотрудничать, насколько это возможно.
— Благодарю, — Таня поклонилась и, понимая, что это может быть невежливо, озвучила свою просьбу: — На месте я хочу сосредоточиться на командовании операцией… Могу я попросить вас присутствовать на совещании формально, просто как офицера в звании полковника?
Проще говоря, она хотела, чтобы он просто присутствовал, не вмешиваясь. Но ей пришлось согласиться на его условия. Таня не могла одновременно вести войну и развлекать полковника.
Война всегда была сложной задачей, требующей полной самоотдачи. Если бы она расслабилась, это могло бы негативно сказаться не только на её репутации, но и на её жизни и благополучии.
— Конечно. Считайте меня просто наблюдателем.
— Благодарю вас.
Таня с облегчением вздохнула и низко поклонилась. Она была рада, что он понял её. Конечно, она не могла полностью игнорировать его присутствие. «Как же это неудобно», — подумала Таня, но вслух ничего не сказала.
Было трудно действовать как обычно, зная, что за тобой наблюдает высокопоставленный офицер. Но раз уж так получилось, нужно было делать всё как положено.
Итак, с некоторыми опасениями Таня и основные командиры боевой группы начали движение к линии фронта. Несмотря на небольшое ухудшение погоды, дорога, похоже, была свободна, за исключением авангарда боевой группы. Состояние дороги было относительно хорошим.
Это было большим облегчением — лошади, машины и люди могли двигаться без особых проблем. Таня и её группа успешно добрались до танкового подразделения капитана Аренса.
Как и ожидалось, здесь царила суета. Солдаты, хоть и были немного перепачканы грязью, сновали туда-сюда, быстро принимая и передавая припасы.
На передовой формальности отходили на второй план, уступая место практичности. Временный командный пункт представлял собой всего лишь палатку с натянутым над ней брезентом.
Для Тани и её подчинённых это было привычным делом. Полковник Каландро, конечно, с интересом осматривался, но он быстро привыкнет к такой обстановке.
«Зал совещаний» представлял собой складной стол, радиостанцию и разложенные в беспорядке карты. Но для работы было достаточно самого необходимого.
— Господа, как вы слышали, — начала Таня, — приступим к оценке ситуации.
— Капитан Аренс, доложите обстановку.
— Вы имеете в виду неожиданную встречу с вражескими танками? Там была настоящая свалка.
— Как обычно?
— Так точно, — ответил капитан с усмешкой. Он был одним из опытных офицеров. Способность быстро описать ситуацию говорила о хорошем понимании происходящего.
— Потом к ним присоединилась пехота. Противник занял населённый пункт, и мы временно отступили, чтобы избежать уличных боёв.
— Хм, — Таня и её офицеры с досадой приняли эту информацию.
Если вражеские солдаты заняли населённый пункт, это означало, что им придётся проводить зачистку, что было долгой и утомительной процедурой.
Боевая группа была способна на это. Совместные действия магического батальона и пехоты позволили бы зачистить населённый пункт. Проблема заключалась в том, что это заняло бы слишком много времени.
Время было критически важным фактором, если только речь не шла о медленном наступлении на осаждённый опорный пункт противника.
Таня задумалась, как поступить, когда…
— …Войска Федерации в населённом пункте? — спросил полковник Каландро.
— Эм, полковник Каландро? — Таня сдержала раздражение и вежливо спросила: — У вас есть вопросы?
Похоже, что наблюдатель всё же собирался задавать вопросы. Таня хотела бы выгнать его, но это было невозможно.
«Вот почему я говорила полковнику Лергену, что боевой группе, где старший офицер — подполковник, не нужен наблюдатель в звании полковника», — подумала Таня с досадой. Но, к сожалению, даже вздохнуть здесь было бы нарушением этикета.
— Капитан Аренс, ответьте на вопрос полковника, — сказала Таня, обращаясь к своему подчинённому.
Аренс, будучи опытным офицером, понял намёк Тани, выраженный одним взглядом.
Он выпрямился и начал доклад, как и подобает образцовому офицеру.
— Так точно. В населённом пункте укрепился крупный отряд вражеской пехоты. Как вы и предположили, они, вероятно, готовятся к обороне в зданиях.
— В населённом пункте? Как вы это выяснили?
— После столкновения с танками мы провели разведку, в основном силами пехоты. Затем наблюдение вели маги, прибывшие на помощь.
— …Ясно. Имперская армия использует авиамагов для разведки.
Полковник Каландро что-то пробормотал себе под нос, но Таня не могла позволить, чтобы такие мелочи прерывали ход совещания.
— Полковник, можно продолжить?
— Да, простите. Продолжайте.
— Благодарю, — сказала Таня, про себя ругая полковника на чём свет стоит. Старший по званию, да ещё и союзник! Как же это неудобно!
Она обязательно выставит Генеральному штабу огромный счёт за эти «услуги».
— Господа, как вы слышали из доклада капитана Аренса, вражеские солдаты укрепились в населённом пункте. Если мы будем действовать в лоб, это займёт слишком много времени.
— В таком случае, предоставьте это артиллерии.
— Верно. Капитан Меберт, ваш выход.
— У нас есть проблемы с боеприпасами… Вы уверены, что нужно использовать всю мощь?
— Да, — кивнула Таня капитану Меберту. Она была рада, что этот фанатик своего дела наконец-то начал думать о боеприпасах.
— Раз уж это неожиданное столкновение, может быть, стоит использовать нашу мобильную артиллерию?
Самоходные орудия, которые были очень дорогими, были приняты на вооружение только потому, что Генеральный штаб придавал огромное значение мобильности. Проблема с боеприпасами была серьёзной, но самоходки имели огромное преимущество — они могли уничтожать укреплённые позиции противника.
— Мы будем использовать магов в качестве корректировщиков огня. Они будут наводить артиллерию и уничтожать огневые точки противника. При необходимости, пехотно-магическое подразделение лейтенантов Тоспана и Гранца окажет поддержку…
— Эм… Подождите, — сказал полковник Каландро.
Совещание снова прервали. Таня с трудом сдержала раздражение. Эти постоянные перерывы стоили ей немалых нервов.
Она обязательно составит подробный отчёт и выставит Генеральному штабу счёт за всё, включая упущенную выгоду. Она не собиралась уступать ни пфеннига! Она должна была получить компенсацию за себя и своих подчинённых, иначе это будет просто унизительно.
— Вы хотите отдать приказ об артиллерийском обстреле? Населённого пункта?
— Да, именно так.
— Вы серьёзно?
— Что? Эм, да… А что вас удивляет?

Таня опешила. Враг занял неудобную позицию, у неё была артиллерия, так почему же её спрашивают, серьёзно ли она собирается использовать её для атаки?
«Нет, нужно отбросить сомнения», — подумала Таня. Полковник Каландро был человеком извне, не из имперской армии. Вполне возможно, что у него был другой взгляд на вещи. Может быть, это было связано с разницей в организационной культуре?
— Приказ об артиллерийском обстреле населённого пункта сразу после неожиданной встречи с противником… Это довольно радикально.
— Простите, но это решение основано на нашем боевом опыте. Поскольку это неожиданное столкновение, и ни одна из сторон не успела создать укрепления, мы считаем, что артиллерийский огонь будет эффективен.
— Позвольте узнать… Вы действительно это серьёзно, подполковник?
— Да, — кивнула Таня.
Может быть, в армии Ильдоа были другие боевые доктрины? Таня не понимала, почему её решение вызвало такие сомнения. Ей было неприятно объяснять свои действия перед подчинёнными старшему по званию офицеру.
— Мы будем действовать решительно. Позвольте мне заметить, что подобные столкновения не редкость на восточном фронте, и мы считаем такое решение оправданным.
Единственное, что её беспокоило, это время. Она не хотела тратить его на эти споры. Ей не терпелось начать атаку, пока враг не успел укрепиться.
— Это явное нарушение международного гуманитарного права.
— …Что? Простите, но, похоже, вы меня неправильно поняли.
— Неправильно понял? А что, по-вашему, такое международное право?
— Это международные нормы, которые нужно строго соблюдать.
— Простите за нескромный вопрос… Вы вообще изучали международное право?
Таня не хотела обсуждать это перед своими подчинёнными, но ей пришлось ответить.
— Вы спрашиваете о моём опыте изучения международного права? Конечно, я прошла стандартный курс по правовым вопросам и считаю, что хорошо разбираюсь в этой теме.
— Правда? Мне так не кажется…
Полковник Каландро смотрел на неё с подозрением, но Таня ответила твёрдо:
— Я закончила офицерскую академию имперской армии и прошла курс для штабных офицеров в военном университете. Там я изучала стандартный курс по правовым вопросам. Кроме того, я занималась исследованием применения и толкования международного права.
Полковник Каландро вздохнул, но Таня не могла не подчеркнуть, что закон был для неё важнейшей системой норм.
То, что не написано, может и не существовать. Но только обезьяны могут игнорировать писаный закон.
— …Давайте говорить прямо, подполковник Дегуршафф. Разве атака на жилой район, где могут находиться мирные жители, не является явным нарушением международного гуманитарного права?
— Ах, вот оно что.
— Подполковник?
Таня наконец поняла, в чём заключались сомнения полковника Каландро.
«Вот оно что! Всё дело в этом!»
— Вы имеете в виду положение, запрещающее боевые действия в жилых районах? В общем, вы правы, господин полковник, это можно считать нарушением правил ведения боевых действий.
Таня кивнула, соглашаясь с ним. Но это недоразумение было легко разрешить.
— Но на восточном фронте… Не беспокойтесь, господин полковник Каландро. Все юридические вопросы такого рода уже решены.
— Решены? Что вы имеете в виду?
Таня с трудом подавила смех. Кто бы мог подумать, что ей придётся обсуждать юридические тонкости в этом импровизированном командном пункте! Но она не забывала, что время было на вес золота. К сожалению, во время войны нельзя было позволить себе такую роскошь, как долгие дискуссии.
Поэтому Таня решила сразу перейти к сути.
— Положения международного гуманитарного права не применяются к данной ситуации.
— Не применяются? Глупости, есть же исключения…
— Нет, — кивнула Таня и спокойно объяснила. — Такие юридические вопросы нужно тщательно прорабатывать, иначе можно попасть в беду. Закон не для того, чтобы его нарушать, а для того, чтобы его обходить. С законом нужно бороться только в самом крайнем случае.
— Если быть точным, Федерация не присоединилась к некоторым международным договорам, поэтому она не подпадает под их действие.
Долг командира — заверить своих подчинённых в том, что их действия законны. Приказ о совершении незаконных действий, будь то по военному или гражданскому праву, не имеет юридической силы.
Если что-то серое, то можно сказать, что это белое. Но чёрное — это чёрное. Чёрные цифры в бухгалтерии допустимы, но чёрные дела в современном обществе неприемлемы. Цивилизованные люди должны избегать этого.
— …Вы уверены?
— Да. Города обеих сторон уже стали полем боя.
— Подождите, подполковник Дегуршафф. Города обеих сторон?
— Во время наступления войск Федерации наши города тоже подверглись обстрелам. Это трудно назвать цивилизованным поведением.
— Надеюсь на ваше понимание, — продолжила Таня. — В любом случае, даже артиллерийские обстрелы городов были одобрены нашим юридическим отделом, и мы, как боевое подразделение, просто следуем их указаниям. Всё ясно?
— …Это очень познавательно, подполковник.
— Да, я тоже думала, что они найдут способ обойти закон. Но я не ожидала, что они просто заявят, что договор не действует, и это оправдает любые зверства. Я удивлена.
— В любом случае, — усмехнулась Таня, — наша армия — одна из самых законопослушных в мире, если говорить о соблюдении международного права и военных уставов. Я горжусь своими подчинёнными.
— …Законопослушная?
— Формально наша боевая группа подчиняется непосредственно Генеральному штабу. Кроме того, тот факт, что мы являемся авиамагическим батальоном, тоже играет свою роль. Авиамагические батальоны действуют на большой территории, поэтому их офицеры проходят тщательную юридическую подготовку.
Нельзя воевать без юридической защиты. «Это само собой разумеется», — подумала Таня, глядя на полковника Каландро.
Полковник Каландро, похоже, был впечатлён её чётким и ясным ответом, и замолчал. Таня воспользовалась этим, чтобы вернуться к обсуждению с офицерами.
— Итак, господа, вернёмся к делу. Мы должны подавить сопротивление противника. Но нам не нужно уничтожать их полностью.
— Капитан Меберт, — Таня посмотрела на артиллериста.
— Я хочу использовать ваш план в качестве основы. Авиамаги будут оказывать поддержку, но я не хочу, чтобы они мешали своим же войскам, пробираясь через завалы. Надеюсь, у вас есть подходящий план.
— В таком случае, подполковник, мой план таков…
Капитан Меберт предложил нанести превентивный удар по нескольким зданиям, которые являлись ключевыми транспортными узлами.
Высокие сооружения, которые могли бы стать хорошими огневыми точками… ну, в такой глуши это, скорее всего, была бы колокольня церкви… нужно было уничтожить в первую очередь.
Это было проще и эффективнее, чем пытаться разрушить бетонные доты.
— Типичный подход. Хорошо, одобряю.
Таня кивнула и, указывая на карту, быстро объяснила план остальным офицерам.
— Не нужно ничего выдумывать. Подавляем огневые точки противника и продвигаемся вперёд.
Артиллерия расчищает путь, пехота наступает. Этот принцип оставался неизменным даже в населённых пунктах. Так было заведено в условиях тотальной войны.
— Капитан Меберт, ваша артиллерия будет уничтожать огневые точки противника по плану, но мы должны быть готовы к тому, что завалы могут заблокировать нам путь.
— Маги-наблюдатели, — добавила Таня, — постарайтесь наводить огонь как можно точнее, чтобы не создавать лишних завалов.
— В таком случае, учитывая уровень подготовки, может быть, стоит отправить на наблюдение подразделение лейтенанта Гранца, а не лейтенанта Вюстмана?
— Ваше предложение разумно, майор, но подразделение лейтенанта Гранца лучше всего взаимодействует с подразделением лейтенанта Тоспана. Лейтенант Тоспан, вы сможете работать с лейтенантом Вюстманом?
Таня посмотрела на лейтенанта Тоспана. У него было беззаботное лицо, но он прошёл обучение в боевой группе.
— Если прикажете, я постараюсь. Но если ситуация будет критической…
— Будет сложно, — честно признался Тоспан. Таня оценила его честность. Лейтенант Тоспан, который мог сказать «нет», был гораздо полезнее, чем тот, который говорил «да», не будучи уверенным в своих силах. Способность признать свои ограничения и доложить об этом командиру была признаком его профессионального роста.
Без признания таких маленьких успехов невозможно вырастить хороших специалистов. Таня, которая планировала написать книгу о воспитании кадров, отметила это про себя.
«Раз я думаю о мире, значит, я всё-таки миролюбивый человек», — с горькой улыбкой подумала Таня. Но, как командир, она должна была скорректировать свои планы.
— Что ж, ничего не поделаешь. Майор Вайс, ваше подразделение может взять на себя наблюдение?
— Без проблем.
— Хорошо. Ваше подразделение будет вести наблюдение. Лейтенант Вюстман будет в резерве. Подразделение лейтенанта Гранца будет непосредственно поддерживать пехоту. Капитан Аренс, простите, но ваши танки тоже будут участвовать в штурме.
— Есть! — хором ответили офицеры.
— Моё подразделение будет находиться в штабе, — сказала Таня. — При необходимости мы выступим в качестве резерва, но у нас есть гость. И я не хочу, чтобы нас прорвали.
«Полковник Каландро, я не могу пойти на передовую, потому что должна вас защищать».
Какой замечательный предлог! Конечно, у него были свои недостатки, но он позволял ей не идти на передовую.
…Но что, если с полковником Каландро что-то случится? Карьера Тани будет разрушена.
— Я доверяю своим подчинённым… Но если что-то пойдёт не так, я рассчитываю на вас, лейтенант Серебрякова.
— Поняла. Можете на меня положиться.
— Хорошо, — кивнула Таня и про себя подумала: «Полковник Каландро — это настоящая проблема, не только из-за его характера, но и из-за его положения».
Подготовка к атаке и занятие позиций занимали на удивление много времени. Способность выполнить всё по плану была сама по себе доказательством мастерства.
Это было похоже на искусство, которое требовало от командиров всех уровней понимания своих обязанностей и лидерских качеств от сержантов.
— Все подразделения заняли позиции.
— Быстрее, чем планировалось. Отлично.
Таня взглянула на часы и довольно ответила на слова адъютанта.
— Лейтенант Тоспан просит разрешения использовать дымовую завесу перед началом атаки.
— Он хочет вспомнить основы позиционной войны… Хотя, нет, он, наверное, просто не знает. Передайте ему, чтобы он использовал дымовую завесу одновременно с началом атаки. Не нужно заранее предупреждать противника.
— Есть, — адъютант кивнул и взял трубку. Он понимал важность обмена информацией. Таня решила, что на него можно положиться.
Теперь нужно было связаться с капитаном Мебертом. Таня взяла полевой телефон.
— Капитан Меберт, вы готовы?
— Можете на меня рассчитывать. Я устрою им настоящий колокольный звон.
— …Ха-ха, это хорошо. Я тоже люблю колокольный звон.
— Правда?
— Конечно, — ответила Таня, услышав удивлённый голос капитана Меберта в трубке. — «По ком звонит колокол?» Мне нравится эта фраза. В любом случае, я буду наблюдать за вами в бинокль.
— Я постараюсь не разочаровать вас. Ждите сигнала.
— Хорошо.
Таня положила трубку и проверила время до начала атаки. Поскольку все подразделения заняли позиции раньше, чем планировалось, не было необходимости торопиться.
Таня довольно кивнула, отметив, что её подчинённые действуют по принципу «на пять минут раньше». Она позвала адъютанта и попросила его принести кофе.
«Почему бы не понаблюдать за всем этим с комфортом?» — подумала Таня. Может быть, именно из-за такого легкомысленного отношения у неё и возникли проблемы?
— Подполковник Дегуршафф, можно вас на минутку?
Таня, услышав голос настоящего наблюдателя, сдержала раздражение и вежливо обратилась к полковнику Каландро:
— Да, господин полковник. Что-то случилось? Простите, но у нас мало времени до начала атаки, так что, пожалуйста, поскорее.
— Конечно. Буду краток.
— Хорошо.
— Посмотрите сюда, — сказал полковник Каландро, указывая на что-то. Таня посмотрела в ту сторону. Это был жилой квартал, где должна была начаться атака… Что это? Церковь?
— …Похоже, что церковь станет целью для артиллерийского обстрела?
— Я понимаю ваше беспокойство, господин полковник.
— Но, — Таня улыбнулась.
— Не беспокойтесь, всё в порядке.
— Что?
— По законам Федерации это государственная собственность. К сожалению, Федерация не признаёт церковную собственность.
— Подождите… Что вы говорите, подполковник?
Полковник Каландро был явно ошарашен. Таня его понимала. Нормальный цивилизованный человек не мог спокойно воспринимать отрицание частной собственности.
Коммунисты из Федерации были просто ужасны.
— Толкование международного гуманитарного права находится в ведении юридического отдела. Согласно их разъяснениям, в гражданском праве Федерации практически нет различий между государственной и частной собственностью, поэтому при атаке на такие объекты международное право…
— Подождите, — прервал её полковник Каландро. Таня подняла голову.
Неужели она что-то сделала не так?
— Подполковник Дегуршафф, вы же знаете, что преднамеренное нападение на религиозных деятелей является явным нарушением международного гуманитарного права?
— Да, вы правы. Вас это беспокоит?
— Я понимаю ваше беспокойство, — кивнула Таня.
Полковник Каландро, как законопослушный гражданин, был прав, указывая на возможное нарушение закона. Но Таня тоже была профессионалом в своём деле и уважала закон.
— Вы правы, там могут находиться религиозные деятели. Но мы провели разведку и не обнаружили никаких специальных знаков.
— Неужели? — полковник Каландро был явно удивлён.
— Это правда, — Таня протянула ему свой бинокль. — Мы осмотрели колокольню, которая хорошо видна отсюда, и не нашли никаких знаков, запрещающих атаку.
— Несколько офицеров подтвердили это визуально. Вы тоже можете убедиться в этом, если хотите.
— …Если мы найдём эти знаки, вы отмените атаку?
— Конечно. Я не собираюсь приказывать своим подчинённым обстреливать здание, которое может быть религиозным объектом. Я буду рада, если вы поможете нам убедиться в этом.
Таня не лгала. Она была бы рада, если бы он помог ей. Визуальное подтверждение только со стороны имперских военных было недостаточно объективным. Полковник Каландро, конечно, не был нейтральной стороной, но его подтверждение было бы весомым аргументом для отчёта.
«Честно говоря, я не люблю религиозные учреждения… и не буду отрицать, что хочу их уничтожить», — подумала Таня.
На самом деле, ей очень хотелось отдать приказ об атаке.
Но если это здание находилось под защитой международного права, то, как бы ей ни было неприятно, она должна была отменить атаку. Если руководствоваться личными чувствами, война превратится в бессмысленную бойню.
Даже на войне есть законы, и Таня не собиралась их нарушать.
Законы не для того, чтобы их нарушать, а для того, чтобы заставить противника их нарушить. Закон — это не враг, а инструмент, который можно использовать в своих интересах.
— Так вы… действительно собираетесь обстрелять церковь? Она находится в самом центре города!
— Да. Это потенциально опасная огневая точка, поэтому её нужно уничтожить.
— …Вы хотите устроить уличные бои?
— Да. Я же говорила, что в отношении Федерации нет никаких ограничений по международному праву… У вас есть какие-то возражения?
— Нет, но…
Если противник не знает правил или не соблюдает их, то нет смысла «учитывать» их.
— Вы уверены, что в церкви нет священнослужителей?
— Хм, — Таня усмехнулась.
— Вы хотите сказать, что они там могут быть?
Это был типичный приём из арсенала юристов и прокуроров — наводящий вопрос.
Если она опрометчиво скажет «нет», то её попросят предоставить доказательства.
Если она признает, что «может быть», то её обвинят в нарушении духа закона.
Это был классический вопрос-ловушка, который использовался, чтобы обвинить человека в нарушении духа или принципов закона. Но Таня была уверена, что не попадётся на эту уловку.
Если вопрос был типичным, то и лучший ответ на него был прописан в инструкции. Если знать инструкцию, то можно избежать ловушки. Это был отличный пример того, как знания могут помочь.
Знания — это оружие. А оружие нужно тщательно готовить к бою.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Если нет никаких знаков, то почему вы думаете, что там кто-то есть?
Это была тактика «я даже не думал об этом». Опытные юристы из страны, где судебные тяжбы были обычным делом, считали это лучшей защитой.
Она не отрицала и не подтверждала, но и не отказывалась от показаний.
— Вы хотите сказать, что их там нет?
— Напомню, что на здании нет никаких знаков, — спокойно ответила Таня, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Конечно, нельзя полностью исключить любую возможность, но отсутствие знаков говорит о том, что их там, скорее всего, нет.
— То есть?
— Даже если там кто-то есть… Я думаю, что это, скорее всего, солдаты Федерации. В любом случае, я беспокоюсь о безопасности своих подчинённых и собираюсь уничтожить эту огневую точку.
— И ещё, — вежливо добавила Таня, — что касается визуального подтверждения… Вы нашли какие-нибудь знаки?
— …Нет.
— Благодарю вас за помощь. О, похоже, пора начинать. Мы немного заговорились… Мне нужно вернуться к своим обязанностям. Прощайте.
Полковник Каландро, провожая взглядом удаляющуюся подполковника Дегуршафф, вышел из командного пункта в полном оцепенении.
Он посмотрел в бинокль на населённый пункт, который нельзя было назвать ни деревней, ни городом. По привычке он осмотрел окрестности и увидел, что имперские войска заняли позиции. Каландро не покидало чувство глубокого дискомфорта.
— …Это безумие.
Атака на город, осада… Разве армия создана для того, чтобы подвергать опасности мирных жителей?
— И имперская армия, и Федерация… они все сошли с ума?
Каландро читал в отчётах, что атаки на города стали обычным делом. Но увидеть это своими глазами… это было за гранью его понимания.
— Это просто безумие.
Имперские солдаты не проявляли никаких колебаний.
И дело было не только в подполковнике Дегуршафф. Все они, как ни в чём не бывало, нацеливали свои орудия и винтовки на жилые кварталы, ожидая приказа начать атаку.
— Они собираются продолжать это до бесконечности? Неужели человечность молчит перед лицом государственной целесообразности? Сколько ещё трупов нужно, чтобы они остановились?
Командование атакой всегда было связано с огромным напряжением. Каждый командир надеялся, что ему удастся взять цель без потерь, но это было не всегда возможно.
Таня, которая несла ответственность за боевую группу «Саламандра», даже если в официальных документах она называлась «боевой группой Лерген», не могла не волноваться.
Неужели её работа заключалась в том, чтобы разрабатывать безупречные планы, нянчиться с полковником Каландро и молиться, чтобы в дело не вмешался какой-нибудь «фактор X»?
Это было совсем не весело. Ответственность означала не только возможность командовать, но и постоянную борьбу со стрессом.
— Доложите о потерях, — сказала Таня, стараясь сохранять спокойствие.
— Потери минимальны!
Голос адъютанта, который собирал данные о потерях, был для неё как бальзам на душу!
— Отлично сработано!
Нет ничего лучше, чем осознание того, что все твои опасения были напрасны. Таня облегчённо вздохнула, её лицо расплылось в улыбке.
— Мы проводим зачистку и перегруппировку.
— Не нужно тратить время на тщательную зачистку. К сожалению, если мы будем преследовать отступающего противника, наши силы рассредоточатся. Пусть бегут.
— Вы уверены?
— Да, — кивнула Таня. Захватив плацдарм, она хотела сосредоточиться на его удержании. Это было в природе любого командира. Чтобы продолжить наступление, нужно было сохранить боеспособность своих войск.
— Наша задача — не уничтожить противника, а занять этот пункт. Мы не можем разбрасываться своими силами.
Таня хотела продолжить, но заметила офицера, который вошёл в командный пункт, и её лицо просияло.
— Подполковник, я вернулся.
— Отлично, майор. Вы прекрасно справились с наведением артиллерии капитана Меберта. Подразделение лейтенанта Тоспана смогло пройти без потерь.
— Рад слышать, — ответил майор Вайс. Таня огляделась и, убедившись, что полковника Каландро нет рядом, подозвала майора к себе.
— Кстати, насчёт той церкви…
— Не беспокойтесь. Я проверил её во время зачистки. Она действительно пуста.
Таня знала, что майор Вайс не станет ей лгать… Но неужели церковь действительно была пуста?
— Неужели? А я думала, что там что-то было.
— Там были следы разграбления могил и выноса ценностей.
— Что?
— Похоже, что до нашего прибытия там побывали коммунисты. Они вывезли всё ценное.
— Понятно, — кивнула Таня.
Солдаты Федерации в последнее время делали всё, чтобы насолить Империи. Они не хотели оставлять Империи ничего ценного. Это было похоже на злонамеренность.
Им явно не хватало доброты, сострадания и человечности.
— Мы всегда на шаг позади коммунистов.
— Что?
— Вы что, не следите за вражеской пропагандой? Они утверждают, что мы стоим на краю пропасти.
— И, — Таня улыбнулась, — что они всегда на шаг впереди нас. Иногда солдаты Федерации говорят правду.
— Ха-ха, хорошая шутка.
— Я серьёзно, — сказала Таня. На самом деле, она восхищалась пропагандистским талантом Федерации.
Они говорили правду. Капитализм тоже не был идеален.
— Но, — Таня рассмеялась, — в отличие от коммунистов, которые не могут признать свои ошибки, капитализм допускает возможность ошибок. Это правильное применение эргономики. Мне надоели эти «существа X», которые утверждают, что они совершенны и непогрешимы. Сила капитализма — в адаптации, совершенствовании и эволюции.
— Но, — Таня признала, — если говорить о теории, то коммунисты на шаг, а то и на два впереди нас, капиталистов, в том, что касается «идеального образа». Нужно отдать им должное — у них хватает смелости сделать шаг за край пропасти.
— К сожалению, приходится признать, что они умеют грабить. Что ж, пойдёмте покажем полковнику Каландро разграбленную церковь и успокоим его совесть, которая так печётся о международном праве.
— Ах да, совсем забыла об этом.
— Майор Вайс, это может стать международным скандалом. Пожалуйста, будьте осторожны в своих высказываниях.
— Прошу прощения… Я ещё раз убедился в том, насколько велика разница между фронтом и тылом.
— Я тоже, майор.
— Кто бы мог подумать, — вздохнула Таня, — что нас будут считать варварами, которые обстреливают церкви.
— Да уж. Мы, конечно, стараемся соблюдать международное право и нормы…
— Вот именно, — Таня вздохнула. Полковник Каландро, сам того не осознавая, относился к ним как к дикарям.
— Я не хочу, чтобы нас считали невежественными варварами, которые не знают законов. Это оскорбительно.
3 мая 1927 года Единого летоисчисления. Восточный фронт. Окрестности линии фронта. Лагерь боевой группы.
«Победный сон в захваченном здании» — звучит красиво, не правда ли? На самом деле, даже возможность использовать угол старого здания в качестве спального места была невероятной роскошью.
Таня с усмешкой подумала о том, как хорошо было бы выспаться, поесть нормальной еды и провести день как цивилизованный человек, но тут же получила сообщение из штаба.
Начальство всегда поступало по-своему. Тане оставалось только вздохнуть и подчиниться приказу.
— Офицеры, собрание!
Когда все офицеры боевой группы собрались, Таня коротко объявила им о приказе отступать.
Офицеры магического батальона, привыкшие к нелепым приказам из столицы, приняли новость довольно спокойно. К удивлению Тани, даже капитаны Меберт и Аренс, а также лейтенант Вюстман не выразили особого недовольства.
Единственным, кто отреагировал предсказуемо, был лейтенант Тоспан.
— Приказ об отступлении? Простите, но мы только что захватили этот населённый пункт, и работы по созданию оборонительных позиций идут полным ходом. Я сомневаюсь в необходимости отступления.
— То есть? Нет, я не хочу вас перебивать. Лейтенант Тоспан, продолжайте.
— Мы можем удержать этот пункт. Зачем его бросать? В худшем случае противник отвоюет его и получит время на укрепление своих позиций.
— Хороший вопрос, лейтенант Тоспан, — кивнула Таня.
Она решила воспользоваться этой возможностью, чтобы провести небольшой урок для молодого офицера.
— Вы действительно так считаете?
— Да, подполковник. С точки зрения ситуации на фронте, у нас всё хорошо. Несмотря на неожиданное столкновение с войсками Федерации, мы смогли закрепиться.
«Надо же! Он неплохо соображает», — с удивлением подумала Таня. Учитывая, что пехотное подразделение Тоспана хорошо проявило себя во время захвата населённого пункта, она должна была признать, что он стал вполне компетентным офицером.
Именно поэтому Таня решила уделить ему немного времени.
— С точки зрения наземных войск вы правы.
— То есть…?
Лейтенант Тоспан, с недоумением глядя на неё, явно не был из тех, кто мог сделать десять выводов из одного факта.
К сожалению, он был одним из её подчинённых.
Но каждый должен был делать всё возможное, используя имеющиеся ресурсы. Лейтенант Тоспан старался изо всех сил. И Таня, как его командир, должна была ему помочь. Она и сама не ожидала, что окажется таким хорошим учителем… Но это было её долгом как хорошего гражданина.
— Вы не можете мыслить только в двух измерениях, — с усмешкой сказала Таня. — Современная война ведётся в трёх измерениях.
— Что?
Таня решила, что лейтенанту Тоспану нужна помощь, и обратилась к одному из офицеров авиамагического батальона.
— Майор Вайс, каковы ваши впечатления от линии фронта?
— Она слишком извилистая.
— Понятно, — капитаны Меберт и Аренс, хоть и не были магами, но были опытными офицерами и сразу поняли, о чём речь. Лейтенанту Тоспану, похоже, нужно было ещё поучиться.
Однако было бы преждевременно обвинять лейтенанта Тоспана в том, что он не мог сделать десять выводов из одного факта.
Для младшего офицера он был вполне на уровне. Как говорится в принципе Питера, не стоит ожидать от человека большего, чем он может дать на своей должности.
— Вы считаете, что мы наступаем, — сказала Таня.
— Так точно. Поскольку все наши войска, включая моё подразделение, продолжают наступление, я не вижу необходимости отступать…
— Вы не ошибаетесь, но это однобокий взгляд на вещи. Если посмотреть на ситуацию в целом, то мы находимся в состоянии хаотичного боя на передовой.
— Послушайте, лейтенант, — Таня обратилась к Тоспану. — В такой ситуации очень трудно координировать действия войск.
— Например, — Таня решила привести конкретный пример, — представьте, что я запрашиваю артиллерийскую поддержку для вашего подразделения. И представьте, что вражеские позиции находятся прямо у вас под носом… Вы же не хотите, чтобы вас случайно уничтожили? Или, может быть, сначала стоит спросить, согласится ли артиллерия выполнить такой безумный приказ?
Таня посмотрела на капитана Меберта, который нахмурился.
— …На таком расстоянии я не могу гарантировать точность стрельбы. Если только мне не прикажут уничтожить и вас, и противника…
В тот момент, когда капитан Меберт произнёс эти слова, раздался звук взрыва. Любой, кто хоть раз побывал под обстрелом, сразу понял бы, что это был близкий разрыв.
— Обстрел?!
Кто-то закричал, и все офицеры в штабе одновременно подумали об одном и том же.
— На нас напали?! Не может быть! Разведка…
Таня хотела спросить, что происходит, но капитан Меберт, похоже, понял, в чём дело, и закричал:
— Сзади! Стреляют сзади!
Таня не могла поверить, что артиллерист утверждает, что обстрел ведётся с тыла.
— …Не может быть!
Неужели враг проник в их тыл, и они не заметили этого до тех пор, пока не начался обстрел? Таня не могла поверить, что её подчинённые были настолько глупы.
Но капитан Меберт был профессионалом в своём деле.
— Это, скорее всего, наши! Это дружественный огонь!
Таня на мгновение потеряла дар речи, а затем признала, что капитан Меберт, скорее всего, прав.
Она вспомнила, как во время боёв на линии Рейна артиллерийские снаряды иногда падали им на головы из-за идиотских ошибок в расчётах.
Но тут раздался ещё один взрыв. Он был ещё ближе, чем предыдущий?
— Это… пристрелочный огонь! Сейчас начнётся настоящий обстрел!
Благодаря предупреждению капитана Меберта Таня поняла, что происходит. Это была не просто ошибка в расчётах! Всё было гораздо хуже. Их приняли за врага!
Сначала выстрел из контрольного орудия, затем корректировка огня. Таня сама когда-то наводила артиллерию. Она и сама попадала под дружественный огонь, но чтобы её обстреливали свои…
— Всем укрыться! Укрыться! И следите за небом!
Таня знала по опыту, что если уничтожить мага-наблюдателя, то артиллерийский обстрел прекратится.
— Чёрт возьми, придётся действовать!
Таня, используя всю мощь своего «Элениума-95», создала мощные радиопомехи, временно подавив все радиопередачи в этом районе. Затем она обратилась к магу-наблюдателю, не скрывая своей ярости:
— Во имя Бога, говорит боевая группа «Саламандра»! Идиоты, которые ведут огонь по своим на квадрате C39, немедленно прекратите! Я не так милосердна и терпелива, как Господь!
— Боевая группа «Саламандра»? Эм, ваш позывной…
— Вы ещё смеете спрашивать после того, как обстреляли своих?!
Таня была в ярости.
— Немедленно прекратите огонь!
— Слушайте, — Таня вложила всю свою ярость в слова, обращаясь к этим бездельникам, которые получали зарплату, ничего не делая. — Говорит Саламандра-01! Маг-наблюдатель, где ты?! Бездарь!
Ответа не последовало. Похоже, что словами эту проблему не решить. Таня, ещё больше разозлившись на этих дилетантов, была готова отдать приказ открыть огонь по своим.
Любой, кто стреляет по тебе, — враг, независимо от национальности или принадлежности. «Мои враги — это все идиоты, которые пытаются меня убить», — эта логика была грубой, но верной.
— Сигнальные ракеты готовы!
— Запускайте! Быстрее!
Адъютант действовал быстро и профессионально. «Покажи этим дилетантам, как нужно работать», — подумала Таня. Если они не увидят сигнальные ракеты, то придётся действовать по-другому.
— Проверьте! Вы видите их?!
— Д-да, видим…
— Я не буду повторять дважды! Немедленно прекратите пристрелочный огонь! Если вы не остановитесь, то мы будем считать вас врагами и откроем ответный огонь, независимо от вашего IFF!
— Н-но почему вы там находитесь?
— Вы что, думаете, что это маскировка противника? Отлично! Попробуйте обстрелять боевую группу «Саламандра»! Мы ответим всей мощью нашего авиамагического батальона!
Таня была уверена, что сможет уничтожить даже целую артиллерийскую дивизию. Имперские артиллерийские батареи, которые были относительно слабыми, она разнесёт в пух и прах. «Как же это печально, что я в этом уверена!» — подумала Таня.
— Хотите узнать, на что способен авиамагический батальон, который сражался на линии Рейна?!
Таня говорила с такой ненавистью и яростью, что не оставалось сомнений в её серьёзности. Она не хотела атаковать своих. Но, как известно, в юриспруденции существует понятие «доска Карнеада».
Каждый имеет право защищать свою «доску», чтобы не утонуть.
Уничтожение артиллерийской батареи, которая угрожала боевой группе «Саламандра», было крайней мерой, необходимой для самозащиты.
— Авиамагический батальон, готовность номер один! Если они откроют огонь, считайте их врагами! — крикнула Таня, теряя терпение.
— Есть, подполковник!
На передовой был только один критерий определения врага: стреляет он по тебе или нет. Всё остальное — IFF, опознавательные знаки и прочее — не имело значения.
— Если вы будете стрелять по нам, мы уничтожим вас, как артиллерийскую батарею Федерации! Немедленно вызовите сюда командира! Пусть он извинится! Если он не может этого сделать, то мы будем сражаться!
Таня не пыталась скрыть своего раздражения, но тут она услышала сигнал зашифрованной радиосвязи.
— С-Саламандра, срочно ответьте штабу! Срочно ответьте штабу!
— Говорит Саламандра-01. Штаб, доложите.
Хорошо, что они хотя бы не использовали открытый канал.
— Это была ошибка. Маг-наблюдатель недостаточно опытен…
— Ошибка?! — Таня взорвалась. — Я хочу получить официальные извинения в письменном виде! Как я могу поддерживать боевой дух своих солдат, когда по нам стреляют свои же?!
— Маг-наблюдатель ошибся. Там была сложная ситуация…
— Он что, не знает стандартных процедур?! Для чего существуют сигналы опознавания и коды связи?!
— Простите. Мы принесём официальные извинения и накажем виновных…
— Отлично! Пришлите два экземпляра: в Генеральный штаб и в нашу часть! Я лично прослежу за тем, чтобы виновные были наказаны!
Таня со злостью бросила трубку, сделала глубокий вдох и снова взорвалась.
— Эти дилетанты! Они что, не понимают, что такое война?! На кону жизни солдат имперской армии! Работайте как следует! Как можно было допустить такую ошибку?!
На кону были жизни людей. Жизни, которые нельзя было вернуть.
Она не могла допустить, чтобы её обстреливали свои же из-за чьей-то глупости. «Они что, не понимают, что это серьёзно?!» — подумала Таня. Она была в шоке от того, к чему может привести отсутствие профессионализма.
— Чёрт возьми, как маг-наблюдатель мог перепутать своих с чужими?! Для чего вообще существует разведка?!
Было бы ещё понятно, если бы по ним стрелял враг.
Тогда они могли бы ответить. Это было бы честно.
Но быть обстрелянными своими — это было несправедливо.
Она могла бы понять, если бы это произошло из-за технической неисправности орудия или какой-то другой аварии во время стрельбы по движущейся цели. Даже при стрельбе по расписанию траектория снаряда не всегда была идеально точной.
— Доложите о потерях!
— Серьёзных потерь нет. Несколько снарядов попали в наши оборонительные позиции, но никто не пострадал.
— Что? Вы уверены? — переспросила Таня.
— Так точно, подполковник.
Майор Вайс не стал бы докладывать непроверенную информацию. Таня знала это и понимала, что он говорит серьёзно.
— …Ну и слава богу.
Таня облегчённо вздохнула. Было бы глупо потерять людей из-за такой ошибки. Сам факт обстрела вызывал у неё гнев, но отсутствие потерь было лучом надежды, который немного охладил её пыл.
— На всякий случай уточните: техника и орудия не пострадали?
— Нет, подполковник. Мы готовы открыть ответный огонь по артиллерии противника, если вы прикажете.
— Ха-ха, к счастью, пока в этом нет необходимости.
В командном пункте стало немного спокойнее. Отсутствие потерь было настоящей удачей.
«Слава богу, всё обошлось», — подумала Таня, но её испытания на этом не закончились.
— Можно войти, подполковник?
— Полковник Каландро? Я уже начала беспокоиться, что вы погибли от дружественного огня. Это был бы международный скандал. Рада, что вы целы.
Полковник Каландро, появившись в дверях, выглядел бодрым и здоровым.
— Да, к счастью, я в порядке. Ваши артиллеристы, похоже, не очень меткие.
— Это нас и спасло. Никогда бы не подумала, что буду радоваться тому, что наши артиллеристы плохо стреляют. Хотя, может быть, именно поэтому по нам и попали.
— Ха-ха-ха!
Глупцы заслуживают насмешек. Это был естественный закон.
— Но ваши солдаты молодцы. Я уже приготовился к настоящему обстрелу, но, судя по тому, как быстро вы укрылись… ваша защита от артиллерии просто великолепна. Должно быть, вы очень серьёзно тренируетесь.
— Не стоит хвалить. Мы просто помним уроки, которые получили во время артиллерийских дуэлей на линии Рейна…
— Я, к счастью, не знаю, что это такое, поэтому не могу понять ваших чувств. Это тот случай, когда опыт имеет значение.
— Да, у нас здесь много опытных солдат, включая меня, моего адъютанта и заместителя.
— Это наши лучшие бойцы, — с гордостью сказала Таня.
— Итак, вы, наверное, уже знаете… но, может быть, вы расскажете мне о ситуации?
— Конечно.
— Если коротко, — сказала Таня с грустью, — то, как вы уже догадались, это был дружественный огонь. Наш маг-наблюдатель принял нас за войска Федерации.
— Ошибка? Что ж, такова уж она, эта «туман войны».
— Именно. Но, к счастью, нам удалось избежать полномасштабного обстрела.
— Нам повезло, — согласилась Таня, но полковник Каландро посмотрел на неё с подозрением.
— Вот именно, подполковник. Я удивлён, что вам удалось остановить обстрел до того, как он стал серьёзным. Как вы это сделали?
— Что? Мы связались с ними по радио и передали код отмены огня.
— Это говорит о высоком уровне координации… Но как вы это сделали? Я не понимаю, как это работает на практике. Расскажите мне, пожалуйста, для общего развития.
— Мы действовали на свой страх и риск, и в последний момент сработал предохранитель.
— Вы не можете рассказать мне подробнее? Как военный наблюдатель, я очень хочу знать все детали.
— Понятно, — Таня натянуто улыбнулась и про себя сказала: «Нет, не могу». Она не могла рассказать ему, что остановила обстрел, угрожая своим же войскам!
Если бы это попало в официальные документы, то стало бы официальным фактом. Если бы в её личном деле появилась запись о том, что она угрожала своим же солдатам, то её карьера была бы разрушена!
Сейчас, когда у неё появилось время подумать о долгосрочных последствиях, она должна была действовать осторожно.
Безупречное резюме, безупречная карьера, безупречное будущее. Она должна была сохранить всё это любой ценой.
— Мы использовали коды опознавания и правильные слова. С Божьей помощью, конечно.
— Понятно, — кивнул полковник Каландро, поблагодарил её и вышел из комнаты. Возможно, он решил не мешать ей работать или хотел осмотреть окрестности.
В любом случае, Таня была рада, что он ушёл.
— Эти бездари… Да будет проклят тот, кто отправил их на фронт! Точность артиллерийской разведки — это основа огневой мощи имперской армии!
Если с этим будут проблемы, то будущее будет мрачным.
— …Истощение ресурсов и снижение качества пополнения неизбежны.
— Я знаю, майор Вайс.
Было бы глупо ожидать, что всё будет работать как прежде, если заменить опытных ветеранов новичками… Неужели Генеральный штаб был настолько наивен?
«Хм», — Таня задумалась.
Чем больше она думала об этом, тем страннее ей всё казалось. Нехватка опытных солдат была общеизвестным фактом. И было логично, что на фронт отправляли новобранцев.
Но что-то было не так. Имперская армия всё ещё обладала значительным кадровым потенциалом. Истощение — это не то же самое, что полное отсутствие ресурсов.
— …Что-то здесь не так. Если только в столице не сошли с ума.
Такая грубая ошибка… Это было слишком странно. Как известно, крупные аварии обычно происходят после серии мелких инцидентов.
Эта ошибка была слишком серьёзной для обычной армейской некомпетентности. Неужели качество войск так резко упало? За последние несколько дней?
— За последние несколько дней… Вчерашний приказ о наступлении, сегодняшнее внезапное отступление…
Приказы менялись слишком быстро. Обычно это было признаком хаоса, царившего в имперской армии.
Обычно.
— …В такой ситуации было бы странно, если бы на фронте не было путаницы. Но почему мы действуем так слаженно?
Возможно, кто-то намеренно создавал хаос. В любом случае, эти резкие изменения курса были слишком подозрительны. Отступать, когда линия фронта была настолько извилистой, было легче сказать, чем сделать.
Если бы отступление было таким простым, то не было бы необходимости оставлять арьергард.
— …Но, похоже, что наверху решили, что это возможно.
«И ещё кое-что», — подумала Таня. Конечно, хаоса было не избежать. Но, несмотря на то, что соседние подразделения были укомплектованы новобранцами, и не считая обстрела, они действовали довольно организованно!
Это было очень странно. Такое было возможно только в том случае, если кто-то дёргал за ниточки.
— Вопрос в том, каковы цели этого кукловода.
Небольшое наступление, удар, затем перегруппировка. Обычно в такой ситуации отдавали бы приказ о создании оборонительных позиций, но… Зачем отправлять на передовую столько новобранцев? И что делать с ветеранами?
— Разведка боем? Но для этого нужно было бы задействовать всю линию фронта…
Обычно в таких случаях использовали только отдельные боевые группы. Не было смысла задействовать всю армию, да и разведка боем в масштабах целого корпуса была нетипичной для имперской армии.
— Подполковник? Что-то случилось?
Таня, похоже, слишком глубоко погрузилась в свои мысли. Она не заметила, как к ней подошёл адъютант.
— Ах, ничего. Просто задумалась. Профессиональная деформация.
— В любом случае, — Таня покачала головой, — нужно сосредоточиться на текущих задачах.
Она отбросила сомнения и вспомнила о своих обязанностях.
Нужно было оценить ситуацию.
Предложить план действий и отдать приказы.
— Итак, господа, — начала Таня, — к счастью, нам не пришлось атаковать своих же идиотов. И, к счастью, с полковником Каландро всё в порядке, иначе это был бы международный скандал.
Офицеры, включая лейтенанта Тоспана, рассмеялись. Похоже, что на восточном фронте у всех развились крепкие нервы. «Адаптация — это великая вещь», — подумала Таня.
Она была впечатлена.
Теперь нужно было чередовать напряжение и отдых. Это была задача Тани и Генерального штаба. При правильном управлении человеческие ресурсы могли работать очень эффективно.
— Из штаба мы потребуем извинений и компенсации. Лейтенант Серебрякова, вы самая безжалостная из нас, так что вы будете отвечать за конфискацию.
— Н-но… я протестую! Подполковник!
Адъютант попыталась возразить, но её мнение было в меньшинстве. Похоже, что она уже не раз обдирала своих товарищей-офицеров.
— Вы хорошо знаете своих людей, — заметил капитан Аренс.
— Я неплохо разбираюсь в людях, капитан Аренс. Кстати, а маги тоже пострадали от её жадности?
— Как офицер, я могу сказать, что не хотел бы играть с ней в карты, — мрачно сказал капитан Аренс.
Похоже, что он тоже пострадал.
Таня оглядела офицеров. Все они, похоже, были согласны с Аренсом.
— Капитан Меберт, лейтенант Тоспан, судя по вашим лицам, вы согласны с капитаном Аренсом? Вы слышали, майор Вайс?
— Да, — вздохнул майор Вайс. — Мне стыдно за офицеров моего батальона. Она совершенно безжалостна.
— Да уж, — Таня и майор Вайс одновременно вздохнули.
Это была неплохая шутка. Может быть, это и мелочь, но чувство юмора было важно для совместной работы. Таня, которая в последнее время начала сомневаться в чувстве юмора своих подчинённых, была рада, что они наконец-то нашли общий язык.
— …Я не говорю, что нужно быть милосердным к врагу. Но быть безжалостным к своим подчинённым и товарищам — это уже слишком.
— Подполковник! Майор Вайс!
— Ха-ха-ха! — смех снова раздался в командном пункте. Это было признаком того, что всё возвращается на круги своя. Мир был бесценен.
— Итак, господа, с этим вопросом покончено. Позже передайте лейтенанту Серебряковой список того, что вы хотите получить в качестве компенсации.
— А теперь вернёмся к делу, — Таня стала серьёзной. — Мы должны быстро отступить на указанную линию. Майор Вайс, вы будете командовать арьергардом. Капитан Аренс, вы отвечаете за обеспечение отхода.
Таня посмотрела на ветеранов. Они кивнули, понимая её план. Мобильный авиамагический батальон будет прикрывать отход, а танковое подразделение, обладающее высокой ударной мощью, будет идти в авангарде. «Мы должны отступить организованно», — подумала Таня.
— Лейтенант Тоспан, вы будете действовать под командованием капитана Меберта. Ваша задача — прикрывать отход артиллерии. Лейтенант Серебрякова, вы пойдёте с ними и будете охранять полковника Каландро.
— Есть!
То, что Таня могла положиться на своего адъютанта, говорило о том, что она сделала правильный выбор. «Она — ценный помощник», — с благодарностью подумала Таня и продолжила раздавать приказы своим подчинённым.
— Итак, майор Вайс, лейтенант Гранц, мы, как обычно, будем отступать последними. Как жаль, что командирам не платят сверхурочные.
— Да, это обычное дело, — ответил майор Вайс. — Но я, как младший офицер, хотел бы получать сверхурочные.
— Ах да, — Таня рассмеялась, услышав неожиданную шутку лейтенанта Гранца. — Майор Вайс — старший офицер, а вы, лейтенант Гранц, — младший.
— Это привилегия младших офицеров. Что ж, ничего не поделаешь. Я подготовлю для вас бланк заявления на оплату сверхурочных. Если вы сможете убедить юридический отдел и бухгалтерию, то, возможно, вам их выплатят.
— …Вы так добры, что я чуть не расплакался.
— Ха-ха-ха, вообще-то, авиамагам, которые постоянно находятся в режиме ожидания, должны платить надбавку за полёты и готовность к вылету, которая включает в себя и сверхурочные.
— …Это похоже на слова чиновника из столицы.
— Сдаюсь, — лейтенант Гранц поднял руки. Похоже, что он правильно оценил соотношение сил. Таня и майор Вайс обменялись улыбками.
— Я тоже была штабным офицером и закончила военный университет. Так что я немного разбираюсь в военном администрировании.
— И что?
— Если бы у меня был выбор, я бы предпочла сидеть за столом и заниматься бумажной работой.
— Неожиданно, — сказал майор Вайс. — Вы хотите сказать, что хотели бы служить в тылу?
— Именно так, майор Вайс. В отличие от вас, я не стремилась на передовую.
— Это для меня новость.
— Почему?
— Не похоже на слова офицера, который побывал практически на всех фронтах.
— Это правда, — Таня кивнула, соглашаясь с майором Вайсом. Она и сама считала, что её послужной список был немного странным. Может быть, ей стоило подумать о балансе между работой и личной жизнью.
— Как бы мне хотелось, чтобы всё было по-другому…
— Но, — Таня усмехнулась, — мир не всегда соответствует нашим желаниям. После того, как меня втянули в эту войну в Нордене, она, похоже, не хочет меня отпускать.
Или, скорее, после того, как её втянул в это чёртов «существо X»? Злонамеренные существа были настоящим проклятием для честных и цивилизованных людей.
— Ха-ха, может быть, это судьба?
— Судьба? Если бы я могла просто сказать «нет»…
— Эх, — Таня вздохнула. — Не люблю я эти разговоры о судьбе. Мне, как человеку практичному, это не по душе.
— Позвольте согласиться с вами.
— О, вы меня понимаете? Лейтенант Гранц, вы молодец.
Майор Вайс, который работал с лейтенантом Гранцем столько же, сколько и Таня, тоже, похоже, был впечатлён.
— Я поражён его прогрессом. Может быть, устроим ему небольшой экзамен?
— Экзамен? Что вы имеете в виду?
— Звучит интересно, — Таня заинтересовалась.
— Может быть, попросим его проанализировать текущую ситуацию?
— Отличная идея. Итак, лейтенант Гранц, — Таня решила перейти сразу к делу, — как в военной академии: проанализируйте приказ об отступлении и текущую ситуацию.
Лейтенант Гранц замер, а затем сказал:
— …Это странная перегруппировка, если её цель — создание новой линии обороны.
— Почему?
— Дело во времени, подполковник. Перегруппировка во время активных боевых действий, а не после их завершения… это странно, не так ли?
— Вы тоже так думаете?
— Да. Вы хотите сказать, что вы… тоже?
— …Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что столица планирует масштабное контрнаступление. Перемещение войск выглядит слишком хаотичным. Словно кто-то намеренно создаёт путаницу.
— Но, — Таня усмехнулась, — это всего лишь догадки одного офицера. Господа, на этом закончим болтовню. Пора отступать. Мы вернёмся в тыл и пожалуемся штабу на этот «дружественный» обстрел.
— Есть! — хором ответили офицеры.